ВЫДЕРЖКИ ИЗ КНИГИ ДЖЕЙМСА ДОБСОНА "НЕПОСЛУШНЫЙ РЕБЕНОК". УКРОЩЕНИЕ ВОЛИ РЕБЕНКА БЕЗ НАСИЛИЯ НАД ЕГО ДУШОЙ.

Осторожно: душа!

Труднее всего, по-моему, внушить родителям идею сбалансированного воспитания, когда необходимая строгость, с одной стороны, уравновешивается терпением, уважением и любовью - с другой. Я вовсе не сторонник крайних, авторитарных мер, и ничто меня так не огорчает, как плохое обращение с детьми - явление широко распространенное в сегодняшней Америке. Меня мучит сознание того, что в тот момент, когда я пишу эти строки, кто-то из детей терпит невыразимые страдания и унижения от руки собственных родителей. Некоторые из этих несчастных малышей попадают в больницы в весьма плачевном состоянии. Их привозят туда с ожогами, с синяками и переломами, а их детское сознание постоянно травмируется теми ужасными условиями, в которых им суждено было родиться.  Изувеченные, избитые дети страдают и физически, и эмоционально. Никто не заботится о них. Никто не сочувствует. Некому пожаловаться. Некуда бежать. Они не понимают, за что их так ненавидят. А многие из них еще слишком малы и не могут придумать способ самозащиты или хотя бы позвать на помощь. 

Было бы самым последним делом с моей стороны искать рациональное объяснение, оправдывающее такие ужасы. Поэтому я еще раз заявляю: я не верю в пользу жестокости и сурового наказания, с какими бы хорошими намерениями оно ни производилось. Ребенок должен быть окружен атмосферой любви, где он может свободно дышать, расти и развиваться. Однако на другом краю спектра взаимоотношений между родителями и детьми таится не меньшая опасность. Отшатнувшись от одной крайности, родители могут попасть в другую - в ловушку попустительства. Эта двойная опасность хорошо описана Маргерит и Виллардом Бичерами в их книге "Родительский марафон" ("Parents on the Run"):

" В прошлом взрослые, будучи центральными фигурами в доме, являлись хозяевами, а дети - их рабами. Сейчас же в домах, где царят дети, все наоборот: родители - рабы, а их дети - хозяева. Отношения типа "хозяин - раб" исключают подлинное сотрудничество, здесь и не пахнет демократией.

Ни запретительно-авторитарные приемы воспитания детей, ни новомодное "и так сойдет" не в состоянии развить личность во всю силу ее задатков, ибо ни то ни другое не воспитывает уверенности в себе. Дети, растущие под строгим надзором неумолимого судьи, становятся либо безвольными автоматами, либо ожесточенными борцами за свои права, проводящими всю жизнь в конфликтах с окружающим миром. Однако дети, которые не знают иного закона, кроме "Я хочу", становятся рабами своих страстей. В обоих случаях дети вырастают несвободными. Ни те, ни другие не в состоянии поддерживать общество в сколько-нибудь приличном состоянии. Таким образом , следует подвязать саженец, чтобы он не гнулся в этих двух нежелательных направлениях". Как же реализовать эти идеи? Как родителям выбрать правильный курс между малоприятными альтернативами вседозволенности и подавления? Какой стратегией следует воспользоваться в этом вопросе? Наша цель не только в том, чтобы обуздать своеволие, но и сделать это так, чтобы не сломить дух. Чтобы достичь заданной цели, необходимо ясно представить себе, в чем состоит разница между волей и духом. Я уже говорил, что воля - могучая сила,
присутствующая во всякой человеческой личности. Это одна из немногих ментальных составляющих, которая в полную силу проявляется уже в момент рождения. В недавнем номере журнала "Psychology Today" это положение подтверждается наблюдениями над маленькими детьми: "Младенец осознает себя еще до того, как он будет в состоянии рассказать нам об этом. Он рассчитывает на руководство со стороны своего окружения, особенно со стороны родителей". Это научное открытие вряд ли явится откровением для родителей своевольного ребенка. Они до дыр протерли пол в квартире, укачивая свое новорожденное чадо и наблюдая, как этот крошечный диктатор совершенно явным образом навязывает им свои желания и требования. Строптивый двухлетка может в состоянии гнева задерживать дыхание настолько, что теряет сознание. Тот, кто хоть раз был свидетелем подобной сцены, помнит свое потрясение от той энергии и ярости, с какими ребенок настаивал на своем. Один трехлетний упрямец, не желая слушаться своей матери, заявил ей: "Запомни, ты всего лишь моя мама!" Другая мамочка написала мне о схожей стычке со своим трехлетним сыном: она заставляла его есть, когда тому не хотелось. Ее настойчивость привела малыша в такую ярость, что он наотрез отказывался от еды и питья в течение двух дней. Он ослаб и поскучнел, но стоял на своем. Мать ужасно волновалась, и, как и следовало ожидать, чувство вины росло в ней с каждым часом. Наконец не выдержал отец и, глядя ребенку в глаза, убедительно объяснил, что тот нарвется на порку, которую запомнит на всю жизнь, если не съест свой обед. И конфликт был исчерпан. Малыш капитулировал. Он начал быстро поглощать все то, что ему предлагали, и холодильник был опустошен буквально в одну минуту.

Скажите на милость, почему так мало специалистов в области детского воспитания обращают внимание на это упорное непослушание? Почему так мало пишут об этом? Я думаю, дело в том, что признание детского несовершенства не вполне соответствует тому гуманистическому представлению, что маленькие человечки исполнены света и доброты и лишь впоследствии "научаются" злу. Тем, кто разделяет этот розовый взгляд на предмет, я могу лишь сказать: "В действительности все несколько иначе". Воля - это не какая-то нежная и податливая субстанция. Ведь даже у ребенка, душа которого закрыта и невосприимчива, часто бывает стальная воля, представляющая угрозу как для него самого, так и для окружающих. Такой тип может стоять на перилах моста, угрожая прыгнуть, в то время как армия, флот и местная пожарная часть стянуты для спасения его жизни. Моя точка зрения такова: воля поддается воздействию. Ее можно и нужно формировать и шлифовать, не делая из ребенка робота для нашего удобства, но развивая в нем способность к самодисциплине в дальнейшей жизни. В действительности на нас, родителях, лежит Богом данная обязанность формировать волю ребенка. С другой стороны (и это исключительно важно!), душа ребенка в миллион раз уязвимее, чем его воля. Это нежный цветок, который можно, проходя (пусть даже неумышленно), сломать и растоптать. Душа, как я уже говорил, определяет мироощущение ребенка: чувство собственного достоинства и самоуважение. Это самая хрупкая черта человеческой сущности, особенно уязвимая для пренебрежения, насмешек и всякого рода неудач. Как же тогда мы должны обуздывать волю, одновременно сохраняя душу неповрежденной? Это достигается установлением четких правил и строгим их соблюдением. Однако делать это надо с любовью, не допуская и малейшего намека на то, что ваш ребенок - что-то нежеланное, ненужное, лишнее, глупое, безобразное и бессмысленное, что он - хомут на шее и ошибка природы. Всякое замечание, бьющее по достоинству ребенка, вроде: "Да ты просто идиот!" или "Почему ты не можешь учиться так же хорошо, как твоя сестра?" или "Ты с самого рождения у меня в печенках!" - может впоследствии обойтись очень дорого. 
Письмо, которое мне прислала одна женщина, мать троих детей, иллюстрирует как раз с точностью до наоборот все то, о чем я уже писал выше. Хочется проанализировать проблемы этой женщины и возможные причины ее неспособности справиться со своим строптивым сыночком Билли. (Замечу: некоторые детали этого письма слегка изменены, чтобы скрыть личность пишущей.)

Дорогой д-р Добсон!

Больше всего на свете мне хотелось бы иметь счастливую семью. У нас две дочки - трех и пяти лет - и десятилетний сын. Дети совершенно не ладят между собой, а сын - с отцом. Я постоянно ору на детей и едва успеваю следить за сыном, чтобы тот не дразнил сестер и не лупил их.

Учительница в прошлом году сказала, что его надо научить лучше ладить с одноклассниками. У него были неприятности на стадионе и в школьном автобусе. Он не способен, кажется, пройти от автобусной остановки до дома, не ввязавшись в драку или не бросив в кого-нибудь камнем. Поэтому я обычно сама забираю его из школы и привожу домой. Он очень способный, но плохо пишет и ненавидит чистописание. Он раздражителен и вспыльчив (да и все мы тоже стали такими). Он высокий и сильный. Наш врач говорит, что с ним все в порядке. Но Билли редко находит себе какое-нибудь полезное занятие. Он любит смотреть телевизор, играть с водой или возиться в грязи. Нас ужасно огорчает то, как он питается, но мы бессильны что-либо сделать с Этим. Он пьет молоко, ест джем, печенье и бутерброды. Раньше он ел много сосисок и колбасы - теперь меньше. Он обожает шоколад и жевательную резинку. Неподалеку от нас живет его бабушка, которая снабжает его всем этим в избытке. С этим мы тоже ничего не можем поделать. Учителя Билли, его сестры и соседские ребята жалуются, что он ругается и обзывается. Мы всегда думаем о нем только плохое и видим все, связанное с ним, только в черном свете. Да и в самом деле, редкий день обходится без того, чтобы он что-нибудь не опрокинул или не сломал. Он бьет окна с тех пор, как начал ходить. Как-то он вернулся из школы раньше обычного, дом был заперт; недолго думая, он швырнул камень в окно своей комнаты, разбил его и влез внутрь. Совсем недавно он решил испробовать стеклорез на нашем зеркале в спальне. Большую часть времени он проводит у бабушки, которая во всем потакает ему. Мы понимаем, что она очень плохо влияет на мальчика, но и мы не лучше, поскольку все время сердимся и кричим на него. Видимо, мы оказались в безнадежном положении. Билли становится старше и сильнее, но не набирается ума. Скажите, что же нам делать и куда обратиться? Мой муж говорит, что ни за что не будет брать с собой Билли куда-нибудь на люди, пока он наконец не образумится и не будет "вести себя как подобает цивилизованному человеку". Он грозится сдать его в колонию. Я не могла бы отправить его туда. Он нуждается в людях, которые знают, что с ним делать. Пожалуйста, помогите нам, если можете.

Искренне ваша, миссис Т.

P.S. Наши дети - приемные, и это то немногое, что дано нам в браке.

Перед нами горестная мольба о помощи, так как эта женщина, несомненно, искренна в своем уверении, что ей "больше всего на свете хотелось бы иметь счастливую семью". Однако из тона ее письма становится ясно: маловероятно, что она хоть когда-нибудь сможет осуществить свою мечту. В самом деле, ее страстное желание мира и гармонии, вероятнее всего, и вызвало многие проблемы с Билли. Мать допускает в своем обращении с сыном две очень серьезные ошибки из числа самых распространенных. Во-первых, родители не предприняли никаких шагов, чтобы укротить его распущенность, хотя он прямо-таки взывает к их вмешательству. Да, страшновато быть самому себе головой в свои десять лет и не найти ни одного взрослого, который был бы достоин твоего уважения. Не потому ли этот парнишка пренебрегает всеми нормами поведения и нападает на любой авторитет? Когда Билли объявил войну своей учительнице в школе, та спасовала перед его атакой. Единственное, что ей пришло в голову, - это вызвать взволнованную мать и заявить: "Билли нужно научить лучше ладить с одноклассниками". (Не правда ли, звучит более чем любезно? А ведь она могла наговорить гораздо более неприятных вещей о его поведении в классе!) В школьном автобусе Билли вел себя, как распоясавшаяся шпана, подрался со своими одноклассниками по пути домой, выбил окна, поцарапал зеркало, непристойно ругался и мучил своих сестер. Он ест что попало, отказывается делать уроки и вообще исполнять какие бы то ни было обязанности. Можно ли сомневаться, что Билли буквально взывает: "Смотрите! Я делаю все не так! Любит ли меня хоть кто-нибудь, интересую ли я кого-нибудь? Неужто никто не может помочь мне? Я ненавижу мир, и мир ненавидит меня!" Но единственной реакцией миссис Т. на неповиновение Билли было разочарование и печаль. Ее хватает только на то, чтобы постоянно одергивать сына, когда тот плохо ведет себя. Билли раздражителен и вспыльчив, но миссис Т. признается, что "и все мы стали такими". Она вместе с мужем осознает плохое влияние бабушки на внука: "Но и мы не лучше, поскольку постоянно сердимся и кричим на него". И что же мы видим: ее единственным орудием воспитания становится гнев, крик и слезы. Однако нет ничего более неэффективного в воспитании детей, чем проявление бурных эмоций, как мы увидим в следующей главе.

Из письма ясно, что сама миссис Т. и ее муж не хотят нести какой бы то ни было ответственности; в семье нет главы. Заметим, как много раз она повторяет с чувством: "Мы бессильны что-либо предпринять". Родители расстроены, что Билли так беспорядочно питается: "...но мы не в состоянии ничего сделать с этим". Бабушка Билли кормит его всухомятку: мы опять-таки "...не можем ничего поделать с этим". И вот, точно так же, они не могут запретить ему ругаться, мучить своих сестер, бить стекла или кидать камни в прохожих. Невольно мы задаемся вопросом: так в чем же дело? Почему так трудно управлять семейным кораблем? Почему его то швыряет волнами, то он садится на мель? Я могу ответить на этот вопрос: у корабля нет капитана! Корабль бесцельно дрейфует - у него нет руководителя, решительного волевого человека, способного вывести корабль в безопасные воды. А теперь отметим вторую ошибку: вместо того, чтобы управлять неистовым Билли и укрощать его волю, в чем была острейшая необходимость, его родители направляют свои дисциплинарные усилия на его уязвленную душу. Они не только кричат и заламывают руки - их отчаяние выливается в личные выпады и враждебность. Легко представить, как его рассерженный отец кричит: "Почему ты не взрослеешь и не становишься человеком?" Почему ты ведешь себя, как отпетый негодяй? Ну вот что я тебе скажу. Я больше никогда и никуда не возьму тебя с собой и не подам даже вида, что ты - мой сын. Я действительно не обещаю, что ты еще долго будешь моим сыном. Если ты и дальше собираешься вести себя, как бандит с большой дороги, мы вышвырнем тебя из дома или сдадим тебя в приют. Посмотрим, как это тебе понравится!" С каждым таким обвинением достоинству Билли наносится непоправимый ущерб. И что толку от всех этих нападок? Сделали они его более милым и дружелюбным? Конечно же, нет! Он становится все хуже и грубее, все больше и больше убеждается в собственной никчемности. В результате душа Билли растоптана, а его воля, наоборот, достигла прямо-таки ураганной силы. И как это ни печально, люди, подобные Билли, становясь взрослыми, нередко переносят ту враждебность, которую они испытали по отношению к себе, на невинные жертвы за пределами семьи.

Если бы позволили обстоятельства, то мне бы хотелось пригласить Билли к себе домой на некоторое время. Его еще можно спасти, по крайней мере я бы хотел попробовать. Что бы я сделал для начала? Да просто сказал ему буквально с порога примерно следующее: "Билли, ты будешь жить у нас и, значит, станешь на это время членом нашей семьи. Поэтому мне хотелось бы кое-что обсудить с тобой. Во-первых, ты вскоре убедишься в том, как мы все здесь тебя любим. Я рад, что ты с нами, и хотел бы, чтобы эти дни стали счастливыми для тебя. Знай, что меня заботят твои чувства, проблемы и тревоги. Мы пригласили тебя к себе, потому что хотели, чтобы ты пожил с нами. Ты можешь рассчитывать на ту же любовь и уважение, что и наши собственные дети. Если тебе надо что-нибудь сказать мне, ты можешь всегда подойти и сделать это. Я не рассержусь и не заставлю тебя сожалеть о том, что ты доверился мне. Ни моя жена, ни я никогда не обидим тебя намеренно и не будем плохо обращаться с тобой. И ты увидишь - это не пустые обещания. Так поступают люди, когда они любят друг друга, а мы ведь уже любим тебя. Но, Билли, есть и еще кое-что, что ты тоже должен понять. В нашем доме есть определенные правила, и ты должен придерживаться их вместе с нашими детьми. Тебе придется взять на себя свою долю обязанностей и дел, а самая главная твоя обязанность - это школьные уроки, которые надо делать по вечерам. Тебе потребуется неделя или две, чтобы приспособиться к нашим порядкам, и все это время я буду рядом, чтобы помочь тебе. Но если ты откажешься слушаться, я буду наказывать тебя немедленно. Это поможет тебе избавиться от вредных привычек. Но даже наказывая, я буду любить тебя так же, как и сейчас".

И в первый же раз, как только Билли ослушается, я действовал бы весьма решительно. Не было бы ни криков, ни обвинений, но он бы понял, что я не шучу. Скорее всего я бы его как следует выпорол и отослал спать на час или два раньше. На следующее утро мы бы спокойно обсудили случившееся, а затем продолжали бы жить как ни в чем не бывало. Даже самые разболтанные дети прекрасно реагируют на "отеческую лозу" и последовательную дисциплину. Это идеальное сочетание. Повторяю: наша основная цель - это укрощение воли без насилия над душой. Эта двойная задача подчеркнута в Писании; особенно четко она сформулирована в следующих двух отрывках:

Формирование воли.

"Хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли печься о Церкви Божией?" (1-е Тимофею 3:4,5).

Бережное отношение к душе.

"И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем" (Ефесянам 6:4).

Вопросы.

Вопрос: Вы, наверное, помните очень популярную в свое время книгу "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". В ней рассказывается о чайке, которая отказалась примкнуть к стае и следовать нормам своего "общества". По существу же, речь в книге, конечно, идет о таких свойствах, как ярко выраженная индивидуальность и независимость в человеческой, а не птичьей семье. Как вы относитесь к идее этой книги?

Ответ: Эта книга развивает вредную философию, которая может быть сформулирована в одной фразе: "Делай что хочешь". Можно выбрать любой лозунг, чтобы выразить ту же самую эгоистическую ориентацию, например, такой: "Хорошо то, что хорошо для меня" или такой: "Хочу во всем быть номером один!" Этот гедонистический взгляд на мир лег в основу многих других книг и песен, включая и душераздирающую балладу Сэмми Дейвиса младшего "Хочу быть собой" ("I've Gotta Be Me"). (Да кем он еще-то мог быть на самом деле, скажите на милость?) На совести у этого течения лежит и безмерно циничная пластинка Фрэнка Синатры "Шел своим путем" ("I Did It My Way").

Я убежден, что эти заявления противоречат духу христианства, которое делает акцент на любви, учит отдавать, заботиться, делиться, подставлять левую щеку, проходить два поприща и вообще следовать заповедям. Кроме того, крайний эгоизм несет в себе разрушительный заряд, который в состоянии смести с лица земли семью и даже общество в целом. Интересно, сколько же матерей и отцов по совету Чайки по имени Джонатан Ливингстон устремлялись на поиски индивидуальности любой ценой? А дома ждали забытые дети, которые понесут печать отверженности до самой своей смерти! Моя же печальная обязанность - утешать маленьких страдальцев, чьи родители гордо "шли своим путем".

О морской чайке в применении к человеку хорошо сказал Филипп Янси:

"Легко понять, почему люди так любят морских чаек. Однажды я внимательно наблюдал за одной из них. Она с ликованием отдается свободе. Мощные взмахи крыльев поднимают ее все выше и выше, пока все другие не оказываются внизу, и затем она скользит вниз, выписывая великолепные пируэты. Она постоянно позирует, как будто знает, что ее снимают на пленку.

В стае, однако, морская чайка держится по-другому. Ее величие и достоинство превращаются в жестокость и драчливость. Взгляните, как та же самая чайка, вызывая раздражение других птиц и их сердитые резкие крики, пулей врывается в группу сородичей, чтобы ухватить кусочек мяса. Справедливая дележка и "хорошие манеры" не присущи чайкам. Они столь ревнивы и завистливы, что если вы завяжете красную ленту вокруг лапки одной из чаек и выпустите ее, то тем самым вы подпишете ей смертный приговор. Стая птиц тотчас же свирепо набрасывается на нее, долбит клювами, рвет когтями ее перья и тело, пока не покажется кровь. Они продолжают делать это до тех пор, пока птица не превращается в кровавое месиво."

Если уж надо поставить какую-нибудь птицу в пример нашему обществу, то чайка - это не самый лучший выбор. Янси советует нам вместо этого поразмышлять о поведении гусей. Задумывались ли вы когда-нибудь, почему стая этих замечательных птиц летит, выстраиваясь клином? Недавно ученые установили, что таким образом они выигрывают в скорости при экономии сил. Первому приходится труднее всего из-за очень сильного напора ветра. Поэтому место впереди каждые несколько минут прямо на лету занимает другой гусь, что позволяет стае преодолевать большие расстояния без отдыха. Легче всего лететь в конце клина по обоим краям стаи. И вот что замечательно: сильные гуси уступают молодым, слабым и старым птицам эти щадящие позиции. Считается, что постоянный крик диких гусей в стае - это своего рода ободрение, которое более сильные гуси выражают слабым. Кроме того, если усталость или болезнь заставляет гуся оставить стаю, его никогда не бросают на произвол судьбы. Здоровая птица последует за больной на землю и будет ждать, когда та сможет продолжить полет. Такая взаимовыручка способствует выживанию и благополучию стаи.

В заключение Янси пишет:

"Морская чайка учит меня рвать узы и летать. Но гусь дает мне больше - он учит меня летать "в семье". При поддержке друзей и вообще христиан, которые любят меня, я мог бы намного превзойти летное искусство любой чайки. С семьей я могу улететь дальше, чем если бы я летел в одиночку. А когда я лечу, мои усилия помогают каждому члену семьи. Увы, временами мне кажется, что наше общество состоит из двухсот миллионов одиноких морских чаек, самодовольных и кичливых в своей независимости, за которую они платят непомерную цену одиночества и страха. 

Вопрос: Почему дети, судя по всему, предпочитают строгих учителей?

Ответ: Ваше утверждение верно только отчасти. Никто ведь не любит противного старого ворчуна, пусть даже он действительно добивается строгого порядка и подчинения. Но вы правы, предполагая, что детей привлечет к себе тот учитель, который может управлять классом, не принося при этом в жертву любовь и доброжелательность. А это и есть то высокое искусство, которым владеют лучшие из учителей.

Добавлю еще: дети любят строгих наставников в первую очередь потому, что он может обеспечить спокойную и надежную атмосферу вокруг них - ведь дети нередко боятся друг друга и нуждаются в покровительстве старшего, способного их защитить.

Вопрос: Не кажется ли вам, что некоторые дети бывают неосознанно жестоки по отношению друг к другу?

Ответ: Я уверен в этом. Я сам пережил нечто подобное, когда мне было около восьми лет и я регулярно посещал воскресную школу. Однажды к нам пришел мальчик. Его звали Фред, и я как сейчас вижу его лицо, и, что еще важнее, я как сейчас вижу его уши. Они был загнуты в форме буквы "S" и заметно торчали. Я был зачарован формой его необычных ушей, потому что они напоминали мне крылья джипа (в это время шла вторая мировая война). Не думая о чувствах Фреда, я обратил внимание моих товарищей на странную особенность его внешности. Все решили, что Крылья Джипа - ужасно забавная кличка для мальчика с такими ушами. Казалось, что и Фреда это тоже забавляло, и он веселился вместе с нами. Вдруг он перестал смеяться, вскочил весь пунцовый и с плачем бросился к дверям. В наш класс Фред больше никогда не возвращался. Я помню до сих пор мой шок от столь внезапной и бурной реакции Фреда. Я не ожидал, что его так заденет моя маленькая шутка. Я никогда не обидел бы этого мальчика нарочно, это было не в моих правилах. Ответственность за случившееся я возлагаю на своих учителей и родителей. Им бы следовало объяснить мне, каково это - быть осмеянным, особенно за какой-нибудь физический недостаток. Моя мать, которая в отношениях с детьми проявляла исключительную мудрость, признала, что ей следовало научить меня ставить себя на место другого. Что же касается учителей воскресной школы, то я уж не помню, чему именно меня учили в то время, но самое лучшее, чему они могли бы научить нас, - так это истинному смыслу заповеди: "Возлюби ближнего, как самого